В днепропетровскую литературу летом-2009 ворвалась поэтесса Любовь Томская со своими шутливыми и пародийными стихами. Неоднократно печатал в своих журналах. Настоящая фамилия – Василько, а сценический псевдоним выбран, потому что родом она из Томска. В её текстах слышался простор Сибири, энергические противоречия лирического характера. Мне было интересно побывать в родном городе Любы.
20 июля посетил Томск.
В космосе Сибири. Юрга
Рано проснулся, как говорится и я из породы тех, кого называют «рановстав». Был уверен – примчусь к отправлению автобуса «Кемерово – Юрга – Томск» чуть ли не в последнюю минуту. Дело в закономерности: имея запас времени нещадно транжирил его. Эпикур бы позавидовал. Пересматривал документальный фильм «Юрий Гагарин», перепроверял содержимое сумки, лениво ел на кухне, наблюдая за солнцем – оно поднималось в полосу будущего и звало за собой. Узнавать новые города и пространства. Находить звёздное вещество, высекать грандиозные планы, которые волнами протуберанцев затронули бы в космосе Сибири разумные объекты и стали бы притягательны.
Ночью пролистывал книгу Валерия Ухандеева «В масштабе криптопоэзии», выуживая из неё частички биокосмизма. Кажется, было и такое направление в поэзии двадцатых годов прошлого столетия. Почему-то в глубине ночи некоторые строки казались откровением. Сейчас, в дневном измерении – не смог их отыскать.
Отправление в Томск в 8-00. Я же спохватился бежать на улицу Инициативную в двадцать минут восьмого, и повезло: одиннадцатый рейс подхватил, притормозив на сопке, открывающей вид речного моста – томительная «пробка» не одному мне защекотала нервы. Кто-то ведь и на работу опаздывал.
На платформе, занял место в салоне. Сумка рухнула на колени. В сумке – журналы «После 12», несколько двухтомников Александра Ибрагимова и большая подборка поэтических изданий Ленинск-Кузнецка.
Близко – населённый пункт с названием Топки. Таки не городок, а село. Убедился своими глазами.
За окном стены деревьев ширились и сужались, меняли высоту.
Через полтора или два часа началась концентрация изб. Домики в огромном количестве появились в полях зрения и подобие промышленных зон. Могучие корпуса «Юргинского машиностроительного завода». Объём вполне сопоставим с днепропетровским заводом, с грустью вспомнился «Южный машиностроительный», где изготавливались трактора, троллейбусы и космические ракеты. А сейчас, наверное, делают кастрюли? Не в каждый цех и корпус можно было попасть. Пластиковые пропуска нужно приложить к электронным считывающим устройствам и пожалуйста: филиалы конструкторских бюро распахивали дружелюбные пасти, ты проходил – брал информацию, беседовал с авторами космических разработок. Иногда слишком далеко углублялся в края запустения. Гигантская башня – сухой скелет, а когда-то была живым организмом. Внутри башни цвела растительность, металлические балки, как нитки кровеносные передавали пульс времени в тело, в коем испытывались новые материалы для секретных изделий. Нет, какая-то живность сохранилась. Всё-таки. Отчаянно жабы орут в нечистом пруду. По крайней мере: идентичность инициалов предприятий порадовала: нечаянный привет из Днепропетровска. Что-то индустриальное встречалось в Юрге, но в какой-то депрессивной фазе. Сломленное предназначение. Стрела, не достигшая цели. Не попавшая в яблочко. Десятиминутная остановка в солнечном облаке автовокзала.
Ровно середина пути. После – участок с проблематичным асфальтом. Возня жукообразных машин, вздымающих пелену пыли, замедляющих движение. Скрежет щебня под колёсами любви. С любовью-то ехал в областную столицу. Любовью Томской.
Бронзовые тапки
Хорошо, когда встречают. А встречи всегда. В какой бы не приехал край. Спасибо – местным поэтам, писателям, литературным организаторам, журналистам, краеведам, энтузиастам из творческой сферы.
Ольга Комарова – томская поэтесса встретила. И мы сразу за билетом обратным пошли. А затем к гостинице, где увидел первую достопримечательность – бронзовые тапки. Примерил к своим кроссовкам, по размеру подходят. Но не оторвать. Металлом вросли в мраморную плоскость.
Мои первые вопросы о фантастике. С детства не равнодушен к жанру. Недаром был инициатором клуба фантастов №2 в Днепропетровске. Похоже, что в Томске сейчас не очень фантастическая пора. Реалисты занимают привилегированные позиции. Поэты тоже в хорошем положении. Да и классики не жалуются: в девяти томах изданы лучшие авторы Томска, ушедшие от нас. Конечно, им положены многие тома собраний сочинений, но для первого знакомства и почтения – достаточно и такого скоромного выражения признательности, любви.
Садимся в трамвай и уносимся в кварталы старины. Ольга рассказывает, как вдохновенный гид. Читает стихотворение о Томске, которая она сочинила в девяностые и отражающее приметы нестабильности – криминальные конфликты, но и тенденции возврата к прекрасной мифологической жизни. Во многом она город ассоциирует с египетской историей, реку Томь с Нилом. Любопытно, что поэтическая фантазия стала воплощаться в реальность. И действительно стали появляться строения, здания чем-то напоминающая жилища фараонов.
Томск силён и дружбой с Германией. Здесь Ангелина Меркель посещала русско-немецкий дом, участвовала в работе международных научных конференций.
Тут рекреационная зона для людей бывалых, которые любят рестораны и кутёж. Да, мы видели названия и они говорили за себя. Также приятно идти было зелёными островками. Дышится в Томске хорошо. Воздух вкусный.
Творческая атмосфера также симпатизирует к новичкам и располагает. Четыреста десять лет городу и он почти как музей под открытым небом. Останавливайся и спрашивай. На тебя прольётся дождь интересных историй. Можешь закрываться зонтом или ладонями – не спасёшься. Вымокнешь в сюжетах словно цуцик.
Так что и не запоминал особо. Можно не одну толстую книгу написать. Раздолья хватает. И каждый день город становится больше. На один дом или два, иногда и на целый микрорайон. Обрастает человеческим и строительным весом.
Встреча с автором песни «Отчего так в России берёзки шумят»
Не только для того, чтобы вручить журналы и книги приехал в Томск. Ещё цель – познакомиться с автором стихов, которые поёт вся Россия. Михаил Андреев пишет для групп «Корни», «Любэ», «Интернациональные Иванушки» и других. Раньше только в фейсбуке с ним общался и по телефону. Теперь – познакомился очно. Хочу привезти его в Кемерово. Показать на местном телевидении, организовать встречу со студентами журфака – может не одного, а нескольких университетов. Если успеем. И конечно же – общение с читателями. Почему бы не пригласить поэта в областную библиотеку имени Фёдорова? Разумеется, дело непростое. Но решаемое. Вот и поговорил с Михаилом. Осенью, авось, получится.
Так много произнесли слов, что время улетучилось, как бы в шутку. Опять бежать на вокзал. Вжиматься в кресло и видеть пейзажи. Легче ноша стало. На душе – неспокойно. Мать возмутилась моей поездкой. «Как ты можешь? Не заплатил ещё за будущий месяц хозяйке комнаты и никуда ещё не трудоустроился в Кемерово! А едешь, сломив ноги. Кто же тебя и где ждёт? Очнись от фантазий, вернись на Землю. Литературный космонавт…» Пришлось корить себя и полагать: как я мог иначе? Работа будет. Лишь бы изобилие вариантов и проектов я мог предложить. Жизнь станет материалом творческих дел. В обратном случае – проще повеситься или вернуться на Украину, что само по себе – суицид. Но не стоит о печальном.
Надвигался глубокий вечер. В половину одиннадцатого возвратился в Кемерово. Маршрутный транспорт не ходил. Скооперировался с дачниками – прыгнул в такси. Невдалеке от полуночи явился домой. Под излучения телевизора, виртуальных сетей. Чувствовал к Томску любовь. Любовь с большой буквы.
![]()
20 июля посетил Томск.
В космосе Сибири. Юрга
Рано проснулся, как говорится и я из породы тех, кого называют «рановстав». Был уверен – примчусь к отправлению автобуса «Кемерово – Юрга – Томск» чуть ли не в последнюю минуту. Дело в закономерности: имея запас времени нещадно транжирил его. Эпикур бы позавидовал. Пересматривал документальный фильм «Юрий Гагарин», перепроверял содержимое сумки, лениво ел на кухне, наблюдая за солнцем – оно поднималось в полосу будущего и звало за собой. Узнавать новые города и пространства. Находить звёздное вещество, высекать грандиозные планы, которые волнами протуберанцев затронули бы в космосе Сибири разумные объекты и стали бы притягательны.
Ночью пролистывал книгу Валерия Ухандеева «В масштабе криптопоэзии», выуживая из неё частички биокосмизма. Кажется, было и такое направление в поэзии двадцатых годов прошлого столетия. Почему-то в глубине ночи некоторые строки казались откровением. Сейчас, в дневном измерении – не смог их отыскать.
Отправление в Томск в 8-00. Я же спохватился бежать на улицу Инициативную в двадцать минут восьмого, и повезло: одиннадцатый рейс подхватил, притормозив на сопке, открывающей вид речного моста – томительная «пробка» не одному мне защекотала нервы. Кто-то ведь и на работу опаздывал.
На платформе, занял место в салоне. Сумка рухнула на колени. В сумке – журналы «После 12», несколько двухтомников Александра Ибрагимова и большая подборка поэтических изданий Ленинск-Кузнецка.
Близко – населённый пункт с названием Топки. Таки не городок, а село. Убедился своими глазами.
За окном стены деревьев ширились и сужались, меняли высоту.
Через полтора или два часа началась концентрация изб. Домики в огромном количестве появились в полях зрения и подобие промышленных зон. Могучие корпуса «Юргинского машиностроительного завода». Объём вполне сопоставим с днепропетровским заводом, с грустью вспомнился «Южный машиностроительный», где изготавливались трактора, троллейбусы и космические ракеты. А сейчас, наверное, делают кастрюли? Не в каждый цех и корпус можно было попасть. Пластиковые пропуска нужно приложить к электронным считывающим устройствам и пожалуйста: филиалы конструкторских бюро распахивали дружелюбные пасти, ты проходил – брал информацию, беседовал с авторами космических разработок. Иногда слишком далеко углублялся в края запустения. Гигантская башня – сухой скелет, а когда-то была живым организмом. Внутри башни цвела растительность, металлические балки, как нитки кровеносные передавали пульс времени в тело, в коем испытывались новые материалы для секретных изделий. Нет, какая-то живность сохранилась. Всё-таки. Отчаянно жабы орут в нечистом пруду. По крайней мере: идентичность инициалов предприятий порадовала: нечаянный привет из Днепропетровска. Что-то индустриальное встречалось в Юрге, но в какой-то депрессивной фазе. Сломленное предназначение. Стрела, не достигшая цели. Не попавшая в яблочко. Десятиминутная остановка в солнечном облаке автовокзала.
Ровно середина пути. После – участок с проблематичным асфальтом. Возня жукообразных машин, вздымающих пелену пыли, замедляющих движение. Скрежет щебня под колёсами любви. С любовью-то ехал в областную столицу. Любовью Томской.
Бронзовые тапки
Хорошо, когда встречают. А встречи всегда. В какой бы не приехал край. Спасибо – местным поэтам, писателям, литературным организаторам, журналистам, краеведам, энтузиастам из творческой сферы.
Ольга Комарова – томская поэтесса встретила. И мы сразу за билетом обратным пошли. А затем к гостинице, где увидел первую достопримечательность – бронзовые тапки. Примерил к своим кроссовкам, по размеру подходят. Но не оторвать. Металлом вросли в мраморную плоскость.
Мои первые вопросы о фантастике. С детства не равнодушен к жанру. Недаром был инициатором клуба фантастов №2 в Днепропетровске. Похоже, что в Томске сейчас не очень фантастическая пора. Реалисты занимают привилегированные позиции. Поэты тоже в хорошем положении. Да и классики не жалуются: в девяти томах изданы лучшие авторы Томска, ушедшие от нас. Конечно, им положены многие тома собраний сочинений, но для первого знакомства и почтения – достаточно и такого скоромного выражения признательности, любви.
Садимся в трамвай и уносимся в кварталы старины. Ольга рассказывает, как вдохновенный гид. Читает стихотворение о Томске, которая она сочинила в девяностые и отражающее приметы нестабильности – криминальные конфликты, но и тенденции возврата к прекрасной мифологической жизни. Во многом она город ассоциирует с египетской историей, реку Томь с Нилом. Любопытно, что поэтическая фантазия стала воплощаться в реальность. И действительно стали появляться строения, здания чем-то напоминающая жилища фараонов.
Томск силён и дружбой с Германией. Здесь Ангелина Меркель посещала русско-немецкий дом, участвовала в работе международных научных конференций.
Тут рекреационная зона для людей бывалых, которые любят рестораны и кутёж. Да, мы видели названия и они говорили за себя. Также приятно идти было зелёными островками. Дышится в Томске хорошо. Воздух вкусный.
Творческая атмосфера также симпатизирует к новичкам и располагает. Четыреста десять лет городу и он почти как музей под открытым небом. Останавливайся и спрашивай. На тебя прольётся дождь интересных историй. Можешь закрываться зонтом или ладонями – не спасёшься. Вымокнешь в сюжетах словно цуцик.
Так что и не запоминал особо. Можно не одну толстую книгу написать. Раздолья хватает. И каждый день город становится больше. На один дом или два, иногда и на целый микрорайон. Обрастает человеческим и строительным весом.
Встреча с автором песни «Отчего так в России берёзки шумят»
Не только для того, чтобы вручить журналы и книги приехал в Томск. Ещё цель – познакомиться с автором стихов, которые поёт вся Россия. Михаил Андреев пишет для групп «Корни», «Любэ», «Интернациональные Иванушки» и других. Раньше только в фейсбуке с ним общался и по телефону. Теперь – познакомился очно. Хочу привезти его в Кемерово. Показать на местном телевидении, организовать встречу со студентами журфака – может не одного, а нескольких университетов. Если успеем. И конечно же – общение с читателями. Почему бы не пригласить поэта в областную библиотеку имени Фёдорова? Разумеется, дело непростое. Но решаемое. Вот и поговорил с Михаилом. Осенью, авось, получится.
Так много произнесли слов, что время улетучилось, как бы в шутку. Опять бежать на вокзал. Вжиматься в кресло и видеть пейзажи. Легче ноша стало. На душе – неспокойно. Мать возмутилась моей поездкой. «Как ты можешь? Не заплатил ещё за будущий месяц хозяйке комнаты и никуда ещё не трудоустроился в Кемерово! А едешь, сломив ноги. Кто же тебя и где ждёт? Очнись от фантазий, вернись на Землю. Литературный космонавт…» Пришлось корить себя и полагать: как я мог иначе? Работа будет. Лишь бы изобилие вариантов и проектов я мог предложить. Жизнь станет материалом творческих дел. В обратном случае – проще повеситься или вернуться на Украину, что само по себе – суицид. Но не стоит о печальном.
Надвигался глубокий вечер. В половину одиннадцатого возвратился в Кемерово. Маршрутный транспорт не ходил. Скооперировался с дачниками – прыгнул в такси. Невдалеке от полуночи явился домой. Под излучения телевизора, виртуальных сетей. Чувствовал к Томску любовь. Любовь с большой буквы.
